...метафора – опасная вещь. С метафорами шутки плохи. Даже из единственной метафоры может родиться любовь
Ты знаешь, чем отличается “я скучаю” от “я тоскую”?
Когда я скучаю, то начинаю придумывать себе занятия. Ищу что-нибудь интересное “в телевизоре”, щелкая с канала на канал; просматриваю давно и многократно прочитанные книги, начиная читать с любой страницы; звоню подругам и мы радостно перемываем косточки знакомым; иду в магазин за чем-нибудь сладким и ужасно вредным, а потом на кухню – готовить кофе. Беспроигрышные варианты. Поднимают настроение, заставляют время бежать быстрее, сокращая часы, минуты и секунды, которые я одна, которые я без тебя. Потому что “я скучаю” означает, что время едва движется, что мне очень хочется приблизить мгновение встречи, как-нибудь искусственно заставить стрелки часов ускорить свой бег. А естественно они ускоряются только в твоем присутствии.
Когда я тоскую, время останавливается совсем. Каждая следующая минута – точная копия только что прошедшей, ее безупречное повторение. Одна и таже минута идет по кругу. Это то повторение, о котором мечтаешь в счастье и которое невыносимо в одиночестве. Остается одна потребность – потребность в безупречности. Долно быть безупречно тихо: без единого звука, без шороха; не звенящая тишина, а тишина глухая, тишина вакуума. Безупречно темно: без теней, без бликов, без света вообще, как с закрытыми глазами. Безупречно неподвижно: как будто тело упало с небоскреба и вросло в землю; не имеет ни воли; ни желаний, ни сил. Когда я тоскую, должно быть “никогда” и “никак”, и бесконечные “не”. Потому что любое “нечто” - это попытка завести время, сдвинуть его с мертвой точки. Это невозможно в повторяющейся минуте. Немыслимо. Больно. Любой свет – лезвием по глазам, любой звук – оглушителен, любое движение – впивающиеся со всех сторон иглы.
Чтобы перестать скучать, мне достаточно ускорить ход времени.
Чтобы перестать тосковать, мне нужно завести время заново, мне нужно снова стать частью тебя: стук твоего сердца – звук, твои глаза – свет, бег твоей крови – движение.
И жизнь снимается с паузы...
Когда я скучаю, то начинаю придумывать себе занятия. Ищу что-нибудь интересное “в телевизоре”, щелкая с канала на канал; просматриваю давно и многократно прочитанные книги, начиная читать с любой страницы; звоню подругам и мы радостно перемываем косточки знакомым; иду в магазин за чем-нибудь сладким и ужасно вредным, а потом на кухню – готовить кофе. Беспроигрышные варианты. Поднимают настроение, заставляют время бежать быстрее, сокращая часы, минуты и секунды, которые я одна, которые я без тебя. Потому что “я скучаю” означает, что время едва движется, что мне очень хочется приблизить мгновение встречи, как-нибудь искусственно заставить стрелки часов ускорить свой бег. А естественно они ускоряются только в твоем присутствии.
Когда я тоскую, время останавливается совсем. Каждая следующая минута – точная копия только что прошедшей, ее безупречное повторение. Одна и таже минута идет по кругу. Это то повторение, о котором мечтаешь в счастье и которое невыносимо в одиночестве. Остается одна потребность – потребность в безупречности. Долно быть безупречно тихо: без единого звука, без шороха; не звенящая тишина, а тишина глухая, тишина вакуума. Безупречно темно: без теней, без бликов, без света вообще, как с закрытыми глазами. Безупречно неподвижно: как будто тело упало с небоскреба и вросло в землю; не имеет ни воли; ни желаний, ни сил. Когда я тоскую, должно быть “никогда” и “никак”, и бесконечные “не”. Потому что любое “нечто” - это попытка завести время, сдвинуть его с мертвой точки. Это невозможно в повторяющейся минуте. Немыслимо. Больно. Любой свет – лезвием по глазам, любой звук – оглушителен, любое движение – впивающиеся со всех сторон иглы.
Чтобы перестать скучать, мне достаточно ускорить ход времени.
Чтобы перестать тосковать, мне нужно завести время заново, мне нужно снова стать частью тебя: стук твоего сердца – звук, твои глаза – свет, бег твоей крови – движение.
И жизнь снимается с паузы...